Заграничные вольности

Гораздо свободнее подходили к украшению книг к западу от Московии, в землях Речи Посполитой. И уж совсем необычно были выполнены буквицы украинских издателей Гедеона (1530-1607) и Федора (?-1606) Балабанов. Сюжеты и персонажи этих инициалов разместились на заднем плане, за буквами, однако в сравнении с застывшими формами московских старопечатных трав это была настоящая феерия бурлящей жизни. Античные мотивы и мифические персонажи свободно перемежались картинами библейской истории: амуры, гарпии, сирена, кентавр соседствовали здесь с Каином, убивающим Авеля, Самсоном, раздирающим пасть льву, Христом, въезжающим в Иерусалим на осле. Изображения реальных птиц и зверей (попугаев, совы, зайца, коня) мало отличались от религиозных символов: медного змия, сгорающего в огне феникса, осененных нимбами льва, тельца и орла.

Гедеон и Федор Балабаны. Служебник. Стрятино, 1604

Подобные гравюры были широко распространены в западноевропейских светских изданиях XVI века. Откуда же взялись они на страницах православных литургических книг? Известно, что один из владельцев типографии, Федор Балабан, был человеком гуманитарного склада ума и широких воззрений. Получив образование в Италии, он собрал в своем имении весьма богатую библиотеку. Среди его книг была и знаменитая роскошная восьмитомная "Библия полиглота" (1569-1573) Кристофа Плантена (ок. 1520-1589). Из этого издания украинский гравер позаимствовал для своих инициалов по крайней мере 11 сюжетов. Да и все без исключения буквы по своей пластике были выполнены очень близко к плантеновским.

Кристоф Плантен. Библия полиглота. Антверпен, 1569-1573

Нельзя сказать, что к таким вольностям в книжном декоре читатели отнеслись с пониманием. Сохранился экземпляр балабановского Служебника (1604), в котором фон буквиц был тщательно зачернен – так же, как в свое время замарывались "непотребные" сюжеты инициалов Франциска Скорины. Впрочем, это не помешало Киево-Печерской лавре, впоследствии приобретшей инвентарь типографии, с успехом печатать "скоромные" гравюры на страницах своих изданий. Балабановские буквицы украсили Часослов (1617), Анфологион (1619), "Беседы на четырнадцать посланий" (1623) и другие книги, вышедшие из монастырской печатни.

Как видим, медленно, но успешно антиква продвигалась с запада на восток. К середине XVII века ее активность в славянских книгах заметно усилилась. Так, в 1649 году в Москве вышло в свет "Соборное уложение" царя Алексея Михайловича – свод законов Русского государства. Новыми для московской печати были заглавные буквы латинского рисунка, что выглядело весьма знаменательно в издании такого ранга. Уже при жизни Петра антиквенными буквицами украшал свои книги Лазарь Баранович, владелец новгород-северской (1674-1679) и черниговской (с 1680 года) типографий. До петровской реформы русского алфавита было, как говорится, уже рукой подать.

Гражданские инициалы. Москва и Санкт-Петербург, 1709-1725

Проникновение латинских форм в кирилловскую азбуку не случайно началось и шло через книжные инициалы. Это тот вид письма, что обладает много большей свободой, чем обычный текстовый шрифт, и допускает над собой подчас весьма смелые эксперименты. Именно заглавные буквы славянских печатных изданий XV-XVII веков послужили пробным камнем для нового начертания и постепенно подготовили графику прописной части гражданского алфавита.