Ставка на дешевизну и объем

Убытки. Контролируя четверть мировых запасов леса, Россия поставляет за рубеж в два раза больше бумаги и картона, чем закупает. При этом на импорт тратится больше, чем зарабатывается на экспорте.

Этот год был объявлен Генеральной Ассамблеей ООН Международным годом лесов. Казалось бы, для России, обладающей четвертью мировых запасов леса и пережившей тяжелое лето лесных пожаров, тема должна быть актуальной. Но пока в честь этого знаменательного события главный по елкам в стране – первый заместитель председателя правительства РФ Виктор Зубков – ограничился тем, что предложил участникам специально созданного оргкомитета принять участие в акции «Национальный день посадки леса».
Насколько старательно главы правительств регионов, общественных и научных организаций и бизнес-структур справятся с заданием Виктора Зубкова, мы узнаем не скоро. Дерево растет в Северном полушарии медленно – саженцу требуется лет 30–40, чтобы достичь толщины, которая делает дерево пригодным для переработки. При этом классическая технология лесозаготовки предполагает так называемые «сплошные рубки», когда на лесной делянке, выделенной для лесозаготовки, вырубаются все без разбору. Потом обрезается «мусор» (ветви, пораженные гнилью участки) и оставляется в лесу вместе с бросовой древесиной. Годная древесина вывозится. На вырубленном участке высаживаются саженцы. Но снова вернуться сюда лесозаготовители смогут через несколько десятков лет.
Нещадно вырубая доступные леса, российская лесная промышленность зарабатывает основные деньги на экспорте полуфабрикатов так же, как раньше зарабатывала на экспорте древесины. Что мешает в разы увеличить доходы и повысить эффективность использования лесных ресурсов, осваивая новые высокотехнологичные производства готовой продукции?

Лес не шумит. По мнению экспертов, целлюлозно-бумажная промышленность уже вполне отошла от кризиса, приблизившись к докризисным объемам еще в 2009 году. Как подсчитало маркетинговое агентство Discovery Research Group, в 2010 году оборот предприятий этого профиля, издательской и полиграфической деятельности вырос более чем на 15% до 575, 8 млрд рублей. По данным Росстата, производство целлюлозы, древесной массы, бумаги, картона и изделий из них за первые 2 месяца текущего года выросло на 6%. Из всех сегментов больше всего пока проседают производство бумажных мешков (-23, 5%, см. таблицу). Но в целом ситуация стабильная.
Вроде можно помечтать о новых инвестиционных проектах. Но участники рынка говорят, что предпосылок для создания новых целлюлозно-бумажных производств (ЦБП) в России нет. Причем это «нет» стоит на трех китах – далеко, дорого и долго.

Взрывов не будет. В очень богатой лесом России доступных для эксплуатации запасов древесного сырья постоянно не хватает. Нетронутые леса шумят где-то там, в сотнях километров от цивилизации, бесполезные для лесной промышленности из-за банальной невозможности вывезти их оттуда. Ну а те леса, которые находятся в пределах транспортной доступности, вырубаются подчистую. При этом порой ЦБП потребляет топлива на большие суммы, чем производит готовой продукции, а стоимость одной бумагоделательной или картоноделательной машины составляет 150–200 млн евро. Вот и окупаются проекты по 10–20 лет. «В современной России исключен «взрывной рост» производственных мощностей, как, например, происходит в Китае, где самые современные картоноделательные машины вводятся в строй одна за одной и уже исчисляются десятками, – говорит Михаил Коноплев, представитель «Архангельского ЦБК». – Возможности российских промышленников гораздо скромнее, а иностранные компании уделяют ключевое внимание сырьевой обеспеченности и поэтому предпочитают строить заводы там, где вопрос с сырьем стоит проще».
Казалось бы, можно перепрофилировать устаревшие производства. Но таких осталось немного, и они пока конкурентоспособны. Даже в одном из самых неблагоприятных направлений – производстве газетной бумаги – еще есть на чем заработать. Темпы падения потребления газетной бумаги таковы, что говорить всерьез о необходимости перепрофилирования на другие виды продукции можно будет лет через 15–20.

Бумажные проекты. Тем не менее, у российских производителей бумаги и картона есть пространство для инвестиций – не только проекты по повышению эффективности (например, проект «Степ» ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК»), но и попытки занять ниши, где весомы позиции импорта.
В целом целлюлозно-бумажная промышленность – отрасль экспортно-ориентированная. Объем мощностей, действующих в России, составляет 6 млн тонн целлюлозы по варке в год. Из них товарной целлюлозы (полуфабрикат, который не перерабатывается производителями в бумагу и картон, а продается ими на сторону) вырабатывается около 2, 4 млн тонн в год, из которых 2 млн тонн экспортируется. То есть Россия поставляет за рубеж 80% товарной целлюлозы.
С уже готовой продукцией ситуация также внешне выглядит экспортно-ориентированной: по данным того же Discovery Research Group, за 2010 год совокупный импорт картона и бумаги составил 1, 4 млн тонн, а экспорт – более чем в 2 раза больше – 2, 9 млн тонн. Но в стоимостном выражении ситуация смотрится иначе – объемы импорта составили $1, 9 млрд, а экспорта – $1, 7 млрд. Вывод прост – вывозим дешевое, а ввозим дорогое. Динамика добавляет пессимизма: за 2010 год объемы импорта в натуральном выражении выросли на 57%, а экспорта – на 10% упали.
Объяснение простое – ввозится высокотехнологичная продукция, спрос на которую постоянно растет. Например, велика доля импорта в области продуктов санитарно-гигиенического назначения (прокладки, подгузники), картона (от 60 до 100% в зависимости от типа). Но наиболее высока доля импорта в секторе мелованной бумаги. До последнего времени в России не было собственного производства, кроме фабрик «Гознака», которые вырабатывают мелованную бумагу в очень небольших количествах. По мнению участников рынка, такая бумага вполне может производиться в России. Группа «Илим» уже открыла проект по производству мелованной целлюлозной бумаги. «Перспективы замещения есть, – уверен Артем Савко, директор по информации и общественным связям компании. – Уже создаются предприятия, которые будут производить отечественную бумагу и картон, замещающие импорт. Среди них проект «Инвестлеспром» по производству легкомелованной бумаги LWC, наш проект, проекты Procter&Gamble, Kimberly-Clark, SCA Hygiene по производству санитарно-гигиенических изделий на основе целлюлозного волокна».

Свой издатель. Производство мелованных бумаг в России может иметь и стратегическое значение – появятся новые перспективы использования сырья из лиственных пород древесины, которая сейчас мало перерабатывается в стране. Например, свое производство мелованных бумаг на входящем в холдинг «Камском ЦБК» представители «Инвестлеспрома» уже называли прорывным проектом. Мощность меловальной установки – 85 тыс. тонн бумаги в год.
Но по некоторым объективным причинам развиваться направлению будет трудно. В прошлом году в России потребили от силы 100–120 тыс. тонн мелованной бумаги. То есть на всю страну достаточно пары современных бумагоделательных машин. Причина прозаична: если готовый, напечатанный глянцевый журнал ввозится в Россию по 5-процентной таможенной пошлине, то бумага до недавнего времени ввозилась по 15-процентной. Выгоднее было ввезти готовый тираж, чем бумагу. Теперь пошлины уравняли, и теоретически потребление бумаги должно вырасти. «Мелованные бумаги поставляются на российский рынок из ЕС, Юго-Восточной Азии и Китая, – говорит Рауно Ниемела, директор по продажам бумаги в России UPM. – Сейчас ставки пошлин на ввоз этого вида бумаг снижены с 15 до 5%. Это должно привести к тому, что все больше журналов будут печататься на территории России. Те тиражи, которые раньше печатались за границей, будут переданы в российские типографии». Однако одновременно с этим российские производители лишились серьезного преимущества по цене – ведь раньше импортная продукция за счет пошлин была значительно дороже. Возможно, ниша расширяется, но занять ее будет трудно. Причем если у «Инвестлеспрома» есть козырь – в состав холдинга входит крупнейшее в стране издательско-полиграфическое предприятие «Пушкинская площадь» (сбыт бумаги гарантирован внутри собственной структуры), то другие потенциальные производители его не имеют.

Будущее – за прокладками. На рынке есть и другие локальные сегменты, не тронутые российскими производителями. Спрос на санитарно-гигиенические средства огромный, производств нет. Компания Kimberly-Clark не смогла найти в России целлюлозы, отбеленной без хлора, и потому стала завозить продукт из Финляндии. Есть определенный потенциал на рынке сигарет, производство которых в России давно налажено не только для внутреннего, но и для внешних рынков. «Спрос на бумагу для сигарет сформирован и устойчив, – считает Артем Савко. – Однако производство таких видов бумаги требует обладания особой технологией». По словам Милены Авады, представителя «Континенталь Менеджмента», перспективы импортозамещения есть в сегменте производства гофропродукции хром-эрзаца, бумаги tissue премиум-класса (мягкая бумага для бытовых нужд). «В сегменте производства флютинга (бумага для гофрирования) мы также импортируем продукцию из Германии и Китая», – добавляет она.

Импорт должен быть. Идеи о том, что Россия должна сама перерабатывать ресурсы и увеличивать производство готовой продукции, периодически раздаются из уст политиков и представителей бизнеса. В то же время масштабы готового производства во многих секторах будут не так уж значительны. «В отдельных случаях Россия не может предложить узконишевый продукт. Нет резона разворачивать его производство из-за низкой потребности, проще ввезти эти 1–2 тыс. тонн в год из-за рубежа. Тем более, что порой потребители полуфабрикатов пытаются диверсифицировать поставщиков, упрекая российских производителей в монополизме», – говорит Михаил Коноплев.
Вероятно, немногие проекты, которые по кусочкам должны отвоевывать рубли российских потребителей, будут единичными. Российские производители работают в мировых масштабах, им интересно увеличивать доли там, где они преуспели – в поставках целлюлозы в Китай, нежели начинать что-то новое.